Пяти странам Центральной Азии в очередной раз приходится выбирать тщательно, если не тщетно, свои слова и позиции по отношению к России в ее международной авантюре. Как бы ни объяснять причины и подоплеки, оправдания и цену войны в Украине, сам по себе, этот шаг России – громадная авантюра. Чем она закончится остается неясным, развязка может случиться и в один день, и в более долгий срок. Партнерам же России в Центральной Азии такая подвешенная ситуация оборачивается самым серьезным испытанием. Впрочем, весьма знакомым испытанием уже с 2014 года.

В чем суть дилеммы

Утром 1 марта, читатели твитов Госсекретаря США Энтони Блинкена узнали, что тот переговорил со своими коллегами в Центральной Азии и напомнил им об объемах взаимного с США сотрудничества и о рисках для них, исходящих от России, на фоне войны в Украине. С Россией же руководители этих стран неоднократно были в контакте на разных уровнях со дня начала того, что Президент России назвал «военной операцией». Детали переговоров с российской стороной очень ограничены и двояки: после переговоров с Ташкентом и Бишкеком, российские официальные источники объявили о поддержке России и ее действий в Украине со стороны этих стран, тогда как источники в Ташкенте и Бишкеке не подтвердили такое содержание разговоров, а заявили лишь о том, что они выразили пожелания скорейшего мира.

Страны Центральной Азии являются ближайшими партнерами и союзниками России, особенно с учетом того, что таковых остается небольшое количество в мире. Казахстан, имеющий гигантский отрезок общей границы с Россией, при относительно более крупной и разносторонней торговой экономике, усугубил свою привязанность к России в начале года: Президент Токаев обратился за помощью к Путину по линии ОДКБ для подавления вспыхнувшей после нового года волны протестов по стране, и реактивно ее получил. Кыргызстан и Таджикистан, две наиболее бедные страны региона, регулярно скрещивающие между собой мечи из-за нерешенной границы, зависимы от России по многим направлениям, из которых наиболее примечателен фактор большого количества их граждан, трудовых мигрантов, находящихся в России и присылающих львиную долю ВВП этих стран.

Казахстан, имеющий гигантский отрезок общей границы с Россией, при относительно более крупной и разносторонней торговой экономике, усугубил свою привязанность к России в начале года: Президент Токаев обратился за помощью к Путину по линии ОДКБ для подавления вспыхнувшей после нового года волны протестов по стране, и реактивно ее получил.

Наиболее независимая от России и самостоятельная страна в регионе, Узбекистан, также независима лишь относительно, с большим торговым оборотом с Россией, внушительным числом граждан в трудовой миграции там, и многими другими элементами уязвимости. Наконец, Туркменистан, одна из самых (само)изолированных стран в мире, кормящаяся в основном от продажи природного газа и нефти, вынуждена искать добрых отношений с Россией после периода поиска независимости от нее в плане маршрутов экспорта своего газа – поиски не увенчались успехом, говоря вкратце.

Любая из этих стран может быть подвержена ощутимому и быстрому «наказанию» со стороны Москвы в случае недружелюбного к себе поведения. Так, по крайней мере, выглядит картина для них. Иначе говоря, на фоне частого авантюризма и постоянной напряженности во внешней политике России, эти страны являются больше партнерами поневоле, нежели по своему выбору.

Любая из этих стран может быть подвержена ощутимому и быстрому «наказанию» со стороны Москвы в случае недружелюбного к себе поведения.

Понятно, почему для этих стран стоит вторая сторона дилеммы. Очевидна для них, как и для подавляющего остального мира, несправедливость открытия военного вторжения России в Украину теперь, равно как и роль России в отношении Украины с момента аннексии Крыма в 2014 году. Вдобавок к пониманию того, кто в этой войне прав, а кто неправ, накладываются некоторые другие соображения.

Во-первых, это обострившееся недоверие к России – в частности, к политике в отношении своих соседей, которую Путин артикулировал предельно ясно в своих речах в преддверии открытия военных действий. Под угрожающий территориальный и исторический ревизионизм Путина, основанный на мифе об «исконных» русских землях и на его прозрачной ностальгии по утраченной «империи», подпадали все страны Центральной Азии. Казахстан, с 7000-километровой границей с Россией, и доселе многократно попадал под взор разных российских политиков, разделяющих риторику Путина. Происходящее с Украиной вмиг перенесло эту риторику в плоскость реальной возможности.

Во-вторых, от позиций этих стран в отношении войны и России может существенно зависеть и то, в какой степени их могут коснуться санкционные меры против России, принимаемые западными, и не только западными, странами и международными институтами. Если они выступят каким-либо явным образом на стороне России, отдельные негативные меры и явления мыслимы для этих стран и поверх эффектов антироссийских санкций.

От позиций этих стран в отношении войны и России может существенно зависеть и то, в какой степени их могут коснуться санкционные меры против России, принимаемые западными, и не только западными, странами и международными институтами.

В-третьих, и экономика России, и самих стран Центральной Азии переживают не лучшие времена, ожидая дальнейшего осложнения, и важным условием оживления и развития для них является дальнейшая и скорая диверсификация экономических партнерств. Выступить в поддержку России в этой войне может означать сильное сужение возможностей для мульти-векторной внешней политики, в первую очередь в экономическом плане, для стран региона.

Нейтральность как решение дилеммы

Наиболее вероятная и приемлемая позиция для всех стран региона, которая проявляется уже постепенно, это та или иная форма нейтральности между двумя сторонами. Казахстан, призывая обе стороны к миру, предложил свое посредничество в переговорах. Кыргызстан призвал избежать риторики того, кто прав и кто неправ, а стремиться к миру и единству. Узбекистан, придерживаясь «взвешенной и нейтральной позиции», подчеркнул необходимость разрешения ситуации на основе норм международного права. Позиции властей Таджикистана и Туркменистана и вовсе оставались не оглашенными никаким образом. Когда поднимется вопрос голосования в разных международных площадках, и в первую очередь в ООН, страны региона вероятнее всего проголосуют тоже нейтрально – либо воздержатся, либо будут отсутствовать вовсе – как они делали чаще всего в череде голосований в Генеральной Ассамблее ООН относительно России в Крыму.

Наиболее вероятная и приемлемая позиция для всех стран региона, которая проявляется уже постепенно, это та или иная форма нейтральности между двумя сторонами. Казахстан, призывая обе стороны к миру, предложил свое посредничество в переговорах.

Для позиции нейтральности, однако, недостаточно просто проголосовать нейтрально или сказать соответствующие слова. Объяснение нейтральной позиции требует по крайней мере определенную концептуализацию проблемы. В этом отношении, наблюдаются три конкретных приема в заявлениях представителей властей стран Центральной Азии.

Во-первых, констатировать равную близость и России, и Украины для соответствующей страны Центральной Азии. Заявления от всех трех стран, которые имеются на сегодняшний день, содержат этот элемент. Это весьма примечательно, если помнить, насколько сильнее все страны региона сотрудничают с Россией, чем с Украиной – объемы и торговли, и инвестиций, и отношений в двусторонних и многосторонних форматах по безопасности и другим плоскостям несравнимы. Стало быть, выражения от этих стран равной близости и к России, и к Украине можно рассматривать как жест больше в пользу Украины.

Во-вторых, рассматривать происходящее как спор двух сторон, где обе стороны в сравнимой степени несут ответственность. Призывы всех трех стран к России и Украине перейти к мирным переговорам выдают именно такое уравнение. При этом, по факту, имеется очевидная и полноценная война, которую с формулировкой «военной операции» рано утром 24 февраля объявила одна сторона против другой, приведя два обоснования – защита жителей Донбасса и защита самой России – ни одно из которых нельзя рассматривать явлением, спровоцировавшим непосредственное вооруженное вторжение в чужую территорию. Это подобно обращению к волку и овцам в овчарне перестать драться. Благо, все быстро увидели, что Украина далеко не беззащитные овцы, и что блицкригом «военной операции» дело не могло закончиться. Но какой бы ни был ход войны, такое уравнение двух сторон крайне некорректно к Украине и настолько же лояльно к России.

Есть также третий концептуальный подход, упомянутый в заявлении пресс-службы узбекского руководства, хоть и без должного ударения на нем, и не озвученный в публичных заявлениях других стран региона – призыв разрешить конфликт на основе норм международного права. Апелляция к международным нормам и праву, которая присутствует, к слову, и в позиции Пекина, возможно наиболее логичная и уместная в стремлении к нейтральной позиции, но она очевидно в пользу Украины и не в выгоду России.

Апелляция к международным нормам и праву, которая присутствует, к слову, и в позиции Пекина, возможно наиболее логичная и уместная в стремлении к нейтральной позиции, но она очевидно в пользу Украины и не в выгоду России.

Первые два концептуальных приема, оба искажающие фактическую данность, в балансе должны обеспечить позицию ровно посередине, надо полагать. Однако, такая серединная позиция вряд ли возможна, и в данном случае, при таких формулировках, она определенно не достигнута. Третья позиция совершенно правильная, возможно потому, что она не описывает или концептуализирует то, что происходит, а предлагает инструмент его разрешения. Она нейтральна как заявление, и способна привести к справедливому решению, хоть оно явно будет по одну сторону войны. К этой позиции обратилось лишь узбекская власть и лишь в числе других слов, и не обратились другие.

Таким образом, нейтральная позиция не столь реалистична как может казаться. Ввиду сильных стесняющих обстоятельств по обе стороны вопроса, страны Центральной Азии стремятся все же нащупать эту середину. Из всех их немногословных заявлений, приемлемым к делу и обращенным к обеим сторонам является, разве что, их надежда, что стороны перейдут к переговорам. Суть переговоров может быть разная, возможные вопросы и требования, которые стороны поставят на стол переговоров, многочисленны и разные. После первого раунда такой встречи в Гомельской области Беларуси, стороны лишь скромно отметили, что есть начало, однако вслед за этими переговорами мир лицезрел видео страшного орудийного удара по административному зданию города Харьков.

Вместо послесловия

Пока писался данный текст, кыргызстанцы услышали весть из Украины: Президент Зеленский отзывает своего посла из Бишкека для консультаций, но в знак протеста, по поводу «оправдания агрессии» против Украины Кыргызстаном. Власть Кыргызстана, на самом деле, в своих заявлениях не высказывала прямого оправдания действиям России. Такое оправдание, якобы высказанное Президентом Жапаровым, было опубликовано только российскими государственными источниками, после телефонного разговора Жапарова с Путиным. Пресс-секретарь Жапарова, следом, сделал заявление от имени президента, опять же без слов оправдания России и лишь с призывом к миру.

Чем было обосновано решение Зеленского остается неясным. Однако, вышеописанные нюансы нейтральной позиции в случае Кыргызстана вполне могли подвести к тому, что Зеленскому они показались как оправдание агрессии. Если Бишкек считает, что в данной войне нет правых и неправых, что обе стороны одинаково ответственны за прекращение огня и установление мира, то президенту Украины, который день живущему в полевых условиях среди солдат, с миллионами граждан в бомбоубежищах и миллионами детей и женщин, ставших беженцами из своих домов, и с растущим числом погибших, такое заявление должно звучать неприемлемым.

Властям стран Центральной Азии, скорее всего, придется формулировать уже не столь нейтральные заявления. «На двух стульях не усидеть», множество голосов граждан говорят своим представителям в соцсетях и в митингах. Важно, чтобы выбирая одну из сторон от середины, они выбрали правильную, то есть, там, где правда и справедливость.