В последние дни в топ международных новостей, наряду с динамикой распространения пандемии COVID-19, вошла информация о новой договоренности о сокращении добычи нефти, достигнутая в формате «ОПЕК+». Договоренность беспрецедентна по своим масштабам – предполагается убрать с мирового рынка 10 млн. баррелей нефти в сутки. А с учетом «естественного сокращения» экспорта стран, формально не участвовавших в переговорах (США, Канада, Норвегия и пр.) суточное мировое предложения снизится на 15 млн. баррелей. Попробуем ответить на пять самых распространенных вопросов, возникающих в отношении данного договоренности. 

Достижение или провал? Как бы ни оценивать конкретные параметры сделки, сам факт достижения столь масштабной договоренности можно считать достижением.  Договоренность беспрецедентна не только по объемам согласованных сокращений, но и по числу участников и «наблюдателей», так или иначе вовлеченных в переговорный процесс. А первая реакция финансовых однозначно свидетельствует: договоренность воспринимается как успех. Скептиков тоже хватает, но совершенно очевидно, что без сделки все производители нефти потеряли бы еще больше, чем они уже потеряли за последний месяц.  И тут дело даже не в ценах, которые кое-где уже начали движение в отрицательную зону. Более существенно то, что без решения о сокращениях экспорта многим производителям через один – два месяца пришлось бы на еще более крупные сокращения добычи, консервировать скважины – просто в силу того, что добытую нефть попросту негде было бы хранить.

Договоренность беспрецедентна не только по объемам согласованных сокращений, но и по числу участников и «наблюдателей», так или иначе вовлеченных в переговорный процесс.

Кто больше выиграл, и кто больше проиграл? Существует распространенное мнение, что в конечном счете победу одержала Саудовская Аравия и другие нефтяные страны Залива, а проиграла Россия. Утверждается, что российской стороне было бы лучше еще в начале марта проявить максимум гибкости, чтобы избежать последовавшей ценовой войны с производителями Залива. Возможно, это так. Но считать Саудовскую Аравию победителем тоже нельзя – мартовские распродажи нефти по бросовым ценам обошлись Эр-Рияду очень недешево. Да и саудовский бюджет подверстан под цену на нефть в 80 долл. за баррель, в то время как российский – почти в два раза меньше. Уж если кто-то от сделки и выиграл больше других, то это США и те страны, которые не взяли на себя никаких формальных обязательств.

Будет ли сделка выполняться? Скорее всего, в целом выполняться будет. Ставки сейчас слишком высоки, и открытый саботаж договоренности будет означать очень большие репутационные издержки. Однако, помимо присущего многим из участников сделки желания чуть-чуть схитрить и превысить свои квоты, есть еще и чисто технологические проблемы в сокращении производства. Особенно у некоторых производителей. Например, России будет гораздо труднее консервировать скважины, чем Саудовской Аравии. Я пока не совсем понимаю, как российские компании будут это делать в столь значительных объемах. 

Ставки сейчас слишком высоки, и открытый саботаж договоренности будет означать очень большие репутационные издержки.

Нанесен ли роковой удар по американской сланцево нефти? Не обязательно. Многое зависит от того, на каком уровне стабилизируются цены на нефть. Ели стабилизация произойдет на уровне 35 – 40 долл. за баррель, то сланцевые производители выживут.  Хотя и не все – часть их будет поглощена такими монстрами как «Шеврон» и «Эксон Мобил». У американского федерального правительства есть множество способов поддержать своих производителей. Собственно, Трамп уже объяснил, как он мог бы это делать – начиная от дешевых кредитов производителям сланца до заградительных импортных тарифов на саудовскую и российскую нефть.  Надо также учитывать, что время играет на сланец, на не против него. Идет быстрое развитие новых технологий, себестоимость сланцевой нефти снижается. 

Наступает ли пост-нефтяная эпоха? Пока еще нет. Большинство экспертных прогнозов последних лет сходились на том, что в глобальном масштабе нефть как источник энергии не будет иметь экономически приемлемых альтернатив еще два или три десятилетия. Но два события последних месяцев – начало глобальной рецессии и пандемия коронавируса – резко ускорили переход к новому экономическому укладу и, соответственно, ускорили наступление пост-нефтяной эпохи. Насколько именно ускорили, пока сказать трудно – это будет зависеть о того, когда и как человечество выйдет из нынешнего экономического пике. Но, в любом случае, чем раньше главные экспортеры нефти реально займутся диверсификацией своих экономик, тем будет лучше для них.  Нефтяная эпоха не может длиться вечно.