Сегодня, 16 декабря, на своем 260-м заседании верхняя палата российского парламента – Совет Федерации (СФ) – предоставила российскому президенту полномочия по оперативному использованию армии за рубежом. Эту информацию можно прочитать в новостной ленте СФ.

По прежнему механизму, прописанному в российской Конституции, президент, прежде чем начать военные действия, должен был обратиться в СФ за одобрением своих действий. СФ обязан был рассмотреть это обращение на ближайшем заседании и в 2-дневный срок направить свое решение президенту. Де-факто этот порядок был отменен летом 2008 года после российско-грузинской войны, когда решение было принято без обращения в СФ и 8 августа российские войска официально начали военные действия. Обращение президента произошло 25 августа, но датировано было 8 августа. И сегодняшнее решение официально оформило этот новый порядок, апробированный в ходе летней военной кампании 2008 года. То есть оно дало возможность принимать решение без одобрения СФ вообще.

Но дело далеко не только в формальной легитимации сложившихся взаимоотношений президента и СФ, что является сугубо внутренним делом России. Сегодняшнее решение является важным вехой в серьезном изменении «военных отношений» России с внешним миром. Основные моменты здесь следующие.

2006 год: летом СФ дает разрешение президенту Путину на использование («бессрочное использование»!) за рубежами России частей Министерства обороны и спецназа ГРУ (военная разведка) с целью борьбы с международным терроризмом и для достижения ряда других целей. Некоторые эксперты утверждают, что это привело к возврату советской практики «точечных ликвидаций» политических и военных противников, и связывают убийства бывшего чеченского лидера Яндарбиева и бывшего сотрудника КГБ Литвиненко за границей именно с этим решением.

2008 год: ввод российских войск на грузинскую территорию без одобрения СФ; получение его одобрения задним числом.

2009 год, август: в августе президент Медведев внес в нижнюю палату парламента – государственную Думу (ГД) – поправки в закон об обороне (был принят в 1996 году), которые расширяли его возможности по применению военной силы за границей, но на основании постановления СФ. В октябре ГД их приняла, СФ утвердил, а в ноябре президент их подписал. Парламентский контроль этими поправками не снимался, но расширял перечень поводов для применения вооруженных сил. В частности, такими поводами могло быть нападение на российские войска, находящиеся за границей, агрессия (реальная или потенциальная) против другого государства, защита граждан России, атаку пиратов. Интересно, что уже в этих поправках шла речь об агрессии против другого государства, причем в числе поводов было и предотвращение такой агрессии (видимо, именно под эту категорию попадала ситуация с Южной Осетией и вся история с российско-грузинской войной 2008 года).

2009 год, октябрь: разработка новой Военной доктрины России. Одно из основных отличий от прежней доктрины, принятой в 2000 году – это возможность нанесения превентивных ядерных ударов. По словам Патрушева, бывшего шефа ФСБ, а ныне секретаря Совета безопасности: «С точки зрения, допустим, возможности нанесения ударов превентивных или ядерных, мы тоже сформулируем положения. Они будут несколько отличаться от тех, что были раньше». Военная доктрина пока не утверждена, но по имеющимся планам она будет передана на утверждение президента до конца этого года.

2009 год, ноябрь: разработка президентом Медведевым проекта Договора о европейской безопасности (с такой инициативой он выступил еще в июне 2008 года). Проект появился на президентском сайте в Интернете 29 ноября. 30 ноября постоянный представитель России в НАТО Рогозин передал его генсеку Северо-атлантического альянса Расмуссену, а также проект был разослан в соответствующие государственные органы всех потенциально заинтересованных стран («от Ванкувера до Владивостока»). Этот проект предусматривает положение, по которому «Участник (договора – ЛК) вправе рассматривать вооруженное нападение на другого Участника как вооруженное нападение на него самого» и поэтому может оказывать ему военную помощь (статья 7). Это положение написано совершенно в духе принятых ранее поправок в российский закон об обороне, принятых летом-осенью этого года.

2009 год, декабрь: отмена решением СФ от 16-го декабря парламентского контроля над решением президента о применении военной силы за рубежом.

Итак, мы имеем в «сухом остатке» ситуацию, когда складывается механизм, позволяющий рутинно воспроизводить «грузинский вариант». Несколько человек, которые сейчас принимают основные решения в России, смогут создавать в разных районах мира ситуации, подобные той, которая имела место в Южной Осетии в 2008 году на внешне вполне законных основаниях, не задумываюсь ни о каком парламентском контроле или внешнеполитической реакции, причем еще и с потенциальным использованием ядерного оружия.

Очевидно, что мы рассматриваем крайний случай, и что в реальности существует множество политических и экономических ограничений, которые не дадут возможности воспроизвести «грузинский вариант» как нормы отношений с внешним миром.

Однако, во-первых, здесь просматривается желание строить отношения с внешним миром именно на таких основаниях.

Во-вторых, также видно, что авторы всех этих инициатив хотят получить максимально возможную свободу в использовании военной силы за рубежом.

В-третьих, очевидно, что внутри страны, несмотря на негативную реакцию ряда экспертов особенно на последнее решение, никаких ограничений принятым решениям нет.

В-четвертых, если не будет достаточно внятных и четких оценок этих инициатив и соответствующих действий со стороны внешнего мира, и, прежде всего, развитых «западных стран», то можно ожидать, что российские руководители начнут де-факто действовать так, как будто эти нормы и есть новые нормы «международного права».

Мотивацией такого поведения может послужить достаточно широко распространенное в российском политическом классе недовольство разрушением сложившего баланса сил, достигнутого в период «холодной войны» и соответствующих ему норм. Очень часто можно услышать следующие рассуждения. Американцы, игнорируя «международное право» широко использовали силу для бомбардировки бывшей Югославии, войны в Афганистане и Ираке, способствовали силой отделению Косова от Сербии, грозят постоянно применением силы в Иране. Они так понимают «международное право». Тогда и мы будем действовать так же, применять силу за границей, не оглядываясь на то, что говорят другие. А что касается коалиций, то это не так важно, постепенно другим придется признать результаты такой нашей политики, никуда не денутся.

Если западные страны, желая иметь хорошие отношения с Россией, что само по себе, конечно, заслуживает одобрения, будут согласны заплатить цену в виде принятия вышеупомянутых «норм», то тогда достаточно скоро «грузинский вариант» может быть запущен в массовое производство.

The opinions expressed in this blog are strictly personal, and do not necessarily reflect the views of Global Brief or the Glendon School of Public and International Affairs.

Этот блог отражает личные взгляды автора, которые могут не совпадать с позицией журнала Global Brief или Glendon School of Public and International Affairs.